Диверсия [= Федеральное дело] - Андрей Ильин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот как все интересно получается…
Дома мой электронный напарник, обхватив голову руками, сидел возле включенных мониторов. И разве только зубами с досады не скрипел.
— Ну, что у вас такого хорошего?
— Ничего хорошего, кроме самого плохого, нет. Не идет программа. Хоть тресни! Я уж и так и эдак. Ничего не получается. Уже начинаю подозревать, что она в принципе невозможна.
— В мире ничего невозможного, кроме вдавливания зубной пасты обратно в тюбик через то же самое отверстие, не бывает.
— Вы что-то узнали?
— Узнал. Узнал, что вы были правы. Не подвела вас интуиция, Александр Анатольевич! Кто-то работает параллельно нам. Тонко работает. И в очень похожем стиле.
— Как вы это вычислили?
— Посетил наших потенциальных клиентов. И нашел там модемы.
— Ну и что? Может, они там и должны были быть?
— В том-то и дело, что не должны, потому что их там либо никто никогда не устанавливал, а они тем не менее есть, либо устанавливал на безвозмездной основе, так сказать, в виде благотворительной помощи. В которую я не очень-то верю.
— Но это значит…
— Это значит, что либо таким образом пытаются выловить нас, либо кого-то еще, кроме нас, интересует информация точно той же направленности.
— Но кого именно?
— А это и есть самый трудный, но и самый интересный вопрос. И если мы на наго ответим, то, считайте, мы ответим и на все остальные…
Глава 43
Из архива документов «Для служебного пользования» канцелярии Президента США.
Выдержки из стенограммы рабочего совещания от…
Гриф: совершенно секретно.
Гриф: один экземпляр.
Гриф: личная папка Президента.
На совещании присутствовали: глава ЦРУ…
Начальник отдела технической разведки ЦРУ…
Начальник Восточного отдела ЦРУ…
Представитель Президента…
И далее, посписочно, еще шесть человек.
…— Развитие ситуации требует от нас постоянного ее отслеживания. Причем отслеживания в динамике. Любой упущенный сегодня момент завтра может в корне изменить положение дел. Если мы не будем успевать за событиями, если не сможем просчитывать их хотя бы на день, на час вперед, ситуация выйдет из-под контроля. Она уже выходит из-под контроля…
…Отсюда следует, что использованные нами ранее каналы снабжения интересующими нас сведениями исчерпали себя. Нам необходимо ежедневное, ежечасное пополнение банка данных. При этом крайне важно получение информации из первоисточников. Существуют ли еще какие-нибудь технические или иные средства для бесперебойного снабжения ею?
— Мы задействовали все имеющиеся в наличии технические возможности.
— Существует ли вероятность решить данную проблему в ближайшие дни или недели?
— Исходя из имеющихся у нас на сегодняшний день ресурсов — нет. Все наши каналы работают в чрезвычайном режиме. Выжать из них больше, чем они дают, — затруднительно. Техника просто посыплется.
— Я не спрашиваю вас о ваших возможностях. О них мы уже знаем, я спрашиваю о потенциальных возможностях. Какие дополнительные, возможно, не подчиненные вам впрямую мощности мы могли бы использовать?
— Ну, если вопрос ставится так. В целом…
— Именно так.
— Тогда это может быть простаивающая из-за неполной нагрузки техника союзников. Тех, что ближе всего располагаются к границам рассматриваемых стран. Если бы они согласились, пусть даже в усеченном объеме, предоставить в наше распоряжение существующие мощности…
— Еще?
— Практически полностью мог бы снять названную проблему запуск дополнительных спутников с соответствующей сканирующей аппаратурой на борту. Либо перепрофилирование уже находящихся на орбите космических объектов.
— Хорошо, мы свяжемся с НАСА. Возможно, они смогут пересмотреть цели ближайших запусков. Но в любом случае это потребует времени. А нам нужен результат уже сейчас. Что еще вы можете предложить?
— Наверное, специализированный компьютерный поиск. Если не оглядываться на правовые акты и соглашения, регламентирующие использование международных компьютерных сетей.
— Если возможно, раскройте этот пункт подробнее…
Конец цитаты.Глава 44
— Все, пас! Больше того, что я сделал, я сделать не могу. Просто не в состоянии! Я и так на порядок превысил свои возможности. Я специалист по программированию, а не по компьютерным сетям. Этот барьер мне не перепрыгнуть.
— Докуда вы дошли?
Александр Анатольевич показал на лист бумаги с распечатанными столбцами электронных адресов, состоящих из мешанины цифр, букв и графических значков. И с точно такими же столбцами расставленных против них телефонных номеров.
— Вот досюда. Они там таких паролей понавесили, что сам черт свихнется.
— Чьи это телефоны?
— Откуда я знаю. Я шел по цепочке и дошел до них. А что это за телефоны, кому принадлежат, где располагаются — я знать не могу. У меня и так чуть мозги не заплелись, пока я их с адресами идентифицировал. А уж абонентов устанавливать — это и вовсе не мое дело.
— Хорошо, будем считать, что это мое дело, — согласился я, перечитывая и запоминая цифровые комбинации.
На бумажке я ничего записывать не стал. Потому что на память не жаловался. А не жаловался, потому что память мне раз и на всю оставшуюся жизнь натренировали специалисты еще в первой учебке. Очень драконовскими и оттого очень действенными методами. Академика Павлова методами. Теми, которые вырабатывают у собак и курсантов устойчивые условные рефлексы. Запомнил — пряник зачета. Не запомнил — кнут электроудара. И еще одного. И еще. С постепенным повышением напряжения. Теперь вспомнил? И уже не забыл? И не забудешь никогда.
Необходимые справки я навел довольно быстро. По означенным, где были установлены телефоны с известными мне номерами, адресам проживали на съемной площади иностранцы. В одних случаях журналисты, в других представители торговых фирм и обслуживающий персонал посольства. Все это было очень интересно.
— А если поднатужиться, Александр Анатольевич? А?
— Если сильно поднатужиться, то можно родить! — ответил программист. — И уйти в декретный отпуск. А это не входит ни в мои, ни в ваши планы. Ну не в состоянии я больше ничего сделать. Я же вам говорил.
— А кто в состоянии?
— Кто в состоянии, тот свои таланты не рекламирует. Такие способности — сродни дару вскрывать сейфы. С ним и болтливым языком в придачу на свободе долго не живут.
— Но вы таких людей знаете?
— Не знаю!
— Но хотя бы предполагаете, где их можно найти?
— Предполагаю. В милицейских сводках.
— Не понял.
— А что здесь понимать? Если человек умеет взламывать пароли и коды, он рано или поздно добирается до банковских сейфов.
— Какая связь компьютерных сетей и банковских сейфов?
— Прямая. Расчет банковских операций и движения денег сейчас производится только на компьютерах. Арифмометры, счеты и калькуляторы давно выброшены в мусор за ненадобностью.
— А банки имеют телефоны, — догадался я.
— Даже больше. Почти все банки подсоединены к специализированным сетям, чтобы более оперативно осуществлять двустороннюю связь с клиентами. Это гораздо проще и удобнее, чем выписывать и возить туда-сюда платежки, выписки и прочую финансовую документацию. Нажал несколько клавиш в головном офисе, и в удаленном на десятки кварталов или даже сотни километров филиале клиент без проволочек и изматывающей душу бюрократии получает живые деньги. И даже зад от стула отрывать не надо. Удобно?
— Удобно.
— Но если это возможно делать из центрального офиса, почему это нельзя сделать с любого другого телефона, включенного в данную сеть? Отчего не влезть в их документацию и не переписать на свое имя пару-тройку миллионов долларов? А на следующий день получить их наличными?
— Но тогда получается, что всякий имеющий доступ к сетям и имеющий компьютер человек может в любой момент поправить свое финансовое положение?
— В принципе может, но пусть попробует. Подходы к специализированным сетям и уж тем более к информации перекрыты десятками хитромудрых паролей. Точно так же, как доступ в сейфы — номерными замками. Попробуй подбери из сотен тысяч комбинаций единственную требуемую.
— Но сейфы тем не менее взламывают.
— Компьютерные сети тоже. Но если только человек, надумавший это сделать, обладает умением, вернее — даже талантом профессионального «медвежатника». Только талантов таких — днем с огнем…
— Такая безнадежная ситуация?
— Я думаю, даже более безнадежная. Те, кто на свободе, — сидят тихо. А те, кто сидит в тюрьме, — сидят в тюрьме.
